Читаем без скачивания Ребята из белого дома. повесть, рассказы - Наталья Семёнова

Ребята из белого дома

повесть, рассказы

Наталья Михайловна Семёнова

© Наталья Михайловна Семёнова, 2016

© Сергей Юрьевич Синицин, дизайн обложки, 2016

© Сергей Юрьевич Синицин, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4474-7643-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этот сборник выборочно включены мои произведения (из ранее опубликованных книг), в основном, о детях-подростках, их отношениях друг с другом и с родителями, поведении в разных ситуациях. В характерах ребят много «намешано»: смелость и трусость, сострадание и равнодушие (порой и жестокость), пристрастия, симпатии и антипатии… Словом, всё как у людей. Но жизнь иногда ставит ребят перед выбором: или поступить по совести, проявив волю, даже мужество, или совершить подлость…

Все события в книге происходят в наши дни. И только в рассказе «Саша» описан эпизод из жизни одного кубанского села в годы Великой Отечественной войны. Прототипы главных персонажей – моя бабушка и дядя (в ту пору ему было четырнадцать лет). Бабушка и рассказала мне эту удивительную историю.

В книгу также вошли несколько рассказов о животных и сказки не для «маленьких».

Ребята из белого дома

Посвящается моему сыну Павлу

«Если долго мучиться, то всё у нас получится», – тихо пропела учительница, протягивая Илье его контрольную работу по русскому языку. Он улыбнулся, увидев «пятёрку» – нечастую гостью в его дневнике и тетрадях. Обычно он ошибался не по незнанию, а из-за небрежности, спешки. Потом, обнаруживая красные пометки в своей тетрадке, досадовал на себя: почему здесь пропустил запятую, а в этом слове вместо «и» влепил «е». Всего-то надо было поставить гласную под ударение, чем и разрешить сомнения.

– Илья, ты спотыкаешься на дороге? – как-то спросила классный руководитель и учитель математики Валентина Сергеевна.

– Ну, бывает, – удивившись вопросу, не сразу ответил он. – Когда тороплюсь и не смотрю под ноги.

– Так вот, учёба – тоже своего рода дорога. Ты немножко сбавь скорость да подключи внимание, и будешь идти по этой дороге хорошо, ровно.

Кстати, Илье математика нравилась и давалась легко. По этому предмету он «шёл» хорошо и ровно, не без того, конечно, чтоб иногда и споткнуться. Нравилась ему и Валентина Сергеевна – полноватая добродушная женщина лет тридцати, с девчоночьим голоском и смехом. Но в последнее время она выглядела подавленной, раздражалась по мелочам, часто срывались на крик. Сегодня урок математики начинался после большой перемены. Прозвенел звонок, а учительница не появлялась. Поглядывая на дверь, девочки обсуждали слушок: у Валентины Сергеевны скандалит муж и вообще собирается уйти из дому.

– Он у вас почти месяц собирается! – со смешком сказала Галя Калитина. – Наверно, шмотки никак не упакует. Сегодня в сумку джинсы кинул, завтра – носки, а послезавтра – ещё чего, – она сделала многозначительную паузу и обрушила на одноклассниц свежую новость: – Эх, дурочки! Да муж уже бросил Валентину Сергеевну!..

Калитина была самой высокой, способной и усердной девочкой в классе. Учителя опрашивали её вскользь, мимоходом, с первых слов угадывая безупречное знание темы. Вне занятий Галя проявляла свой – тоже «самый-самый» – норов. Она придиралась по пустякам, ставила собеседника в тупик заумной фразой, чтобы высмеять.

В класс вошла учительница, и девочки умокли.

После урока ребята дружно ринулись в коридор. Илью у самых дверей окликнула Валентина Сергеевна:

– Путилин, задержись на минутку, – и, словно позабыв про него, отвернулась к окну. Его только что заботливо распахнула Калитина: как староста класса она считала своим долгом проветривать помещение. От свежего воздуха надулась и заметалась тюлевая занавеска. За окном по веткам деревьев прыгали и щебетали воробьи. Высоко в небе гудел самолёт. Провожая его задумчивым взглядом, Валентина Сергеевна даже вытянула шею, потом сникла и сказала со вздохом:

– Вот что, Илья… За эту четверть по математике ты можешь получить «отлично», а в итоге и за весь год. Поэтому повтори, что подзабыл, к следующему уроку. Я тебя спрошу. Договорились?

Его вполне устроила бы «4». Но в глазах, запавших щеках, поджатых губах – во всем облике учительницы читалась такая глубокая печаль, что он торопливо поддакнул:

– Договорились.

В коридор, где топали и гомонили товарищи, Илья идти передумал. Он высунулся в окно и огляделся: над головой висело жидкое растрепанное облачко, а под окном курили два мальчугана.

– Атас, мелюзга! Завуч идет, – крикнул он и заливисто свистнул.

– Ты кому это? – глянув из окна вниз, где никого уже не было, спросила Калитина. Илья молча, с неприязнью покосился на неё. Зажав в руке свою длинную толстую косу, она покачивала ею из стороны в сторону. Так корова, отгоняя мух, машет хвостом.

– А я летом на море поеду. Как всегда. А ты? – поинтересовалась Галя.

– А я в деревню. Там речка получше твоего моря. Хочу – купаюсь, хочу – рыбачу или на лодке катаюсь. И всё задарма, – ожидая подвоха или насмешки, с вызовом выпалил он.

– Хорошо тебе, – тихо, с грустью сказала Галя. – А я, как рыба, жарься на пляже. За компанию с мамой. У неё псориаз. От него одно спасение – солнце да море.

«Псориаз – какое чудное словцо!» – подумал Илья. Так могли звать американского актёра. Или актрису. Без разницы. У иностранцев полная неразбериха в фамилиях. Но псориаз, оказывается, болезнь. В чем она выражается, Илья не рискнул спросить Калитину. Наверняка высмеет. Главное понятно: если человек спасается от болезни, дела его плохи. А когда ты этого человека любишь, самому становится паршиво. Илья это знал не понаслышке.

Прошлой весной заболела Лидия, его мать. Явилась врач, прослушала её, пощупала затылок, глянула в мутные глаза и спросила Илью, кто будет присматривать за больной.

– Бабушка, наверно, – ответил он. Врач выписала рецепт, а Илье посоветовала есть чеснок, чтобы не подхватить от матери инфекцию.

Бабушка, увы, не смогла выехать из своей деревни: паводком размыло дороги. В школу Илья не пошел ни в этот, ни в следующие дни. В доме стало непривычно, пугающе тихо. Лидия не будила сына по утрам, не бранила и не ласкала, не звякала посудой на кухне. Она неподвижно лежала в постели и едва приподнимала тяжелые, отекшие веки, когда Илья давал ей лекарства и поил из ложечки. В остальное время он рисовал, смотрел телевизор. Скоро ему наскучили стены, тишина. Нестерпимо тянуло на улицу, но он боялся оставить мать один на один с невидимым страшным зверем – болезнью. Поэтому сходить в аптеку он попросил толстую соседку из квартиры напротив. Однажды он нечаянно разбил мячом её окно. Женщина подняла шум, досталось Илье и дома. С той поры он её недолюбливал и за глаза называл «баржей». И вот она выкупила лекарства, а вечерами, после работы, стала заходить к ним домой; спрашивала о самочувствии Лидии, а Илье приносила поесть то, что готовила себе. Чужая женщина старалась ему помочь, а у подружек матери на это не было времени. Они звонили, сокрушались, давали Илье советы, обещали заехать, но не приезжали. Одну из них за ребяческую живость и смешливость он обожал и фамильярно называл Викулей. И всё надеялся, что она явится, и будет не так страшно и тревожно. А пока, благодарный единственно соседке, он ловил себя на мысли, что хотел бы видеть её больной вместо своей тонкой и хрупкой матери. Ведь упитанной тётке зверь (болезнь) был не так опасен. Он быстро б обломал об неё зубы и отбросил копыта.

Так прошло больше недели. Закадычный приятель Женя Мальцев решил-таки выманить Илью из дома и взялся за дело продуманно. Сначала он пожелал оценить, насколько серьёзно больна Лидия. На цыпочках подойдя к её кровати, он увидел осунувшееся, красное лицо женщины. Дышала она часто, хрипло и жарко, словно бежала на пределе сил.

– У тёть Лиды температура, – авторитетно заявил друг Илье. – Это нормально. Поначалу всегда температурят, а потом выздоравливают. Ничего не случится, если ты часик погуляешь.

Женя умел убеждать, а Илья – ему верить и подчиняться. В их дружбе обычно он был ниткой, следующей за иголкой, но – не сейчас.

– Лучше ты останься со мной, а? – взмолился он. – Порисуем, боевик посмотрим.

– Дурак я, что ли, сидеть в квартире! На улице весь снег стаял, подсохло. Пацаны уже мяч пробуют. Да ты, блин, своими мозгами пошевели, – друг гулко постучал себя по лбу, – если б что серьёзное, теть Лиду забрали бы в больницу.

– В больнице мест нет. Эпидемия какая-то. Так врачиха сказала, – пояснил Илья. – А еще сказала, что маме нужен уход.

– Какой уход? Лежит себе да лежит. Или ей нужно всё время памперсы менять? – от досады съехидничал Женя. Измученный страхом и одиночеством, Илья выругался и вытолкал его из квартиры.